Министр образования и науки Андрей Фурсенко: "Благодаря ЕГЭ мы имеем полную картину того, что происходит в сфере образования"
- Единый госэкзамен в форме теста добавил нервозности выпускникам. Возможно, детей нужно заранее готовить к пока непривычной форме выпускного экзамена?
Любой экзамен непривычен. Тесты придумывали не для того, чтобы создать проблемы детям, а потому что в жизни бывают ситуации, когда надо просто показать знание, уметь сориентироваться. Но людей с блестящей реакцией, которые очень быстро ориентируются, немного. А жизнь все чаще ставит нам всем вот такие жесткие вопросы. И к этому надо готовиться. Думаю, что тесты — не худшая система подготовки к такой ситуации.
Теперь о пользе. Мои родители каждый год сдавали экзамены начиная с четвертого класса, и экзамен сам по себе не представлял для них проблем. Мы сейчас предлагаем: давайте вводить некие региональные экзамены, пытаться готовить ребят.
Но есть и вторая сторона.
Мы очень сильно демонизируем ЕГЭ. В огромной степени это связано и с позицией политиков, прессы. Пишут о формализации обучения, требуют не тестов, а рассуждения. Попробуем взглянуть под другим углом зрения. Когда вы готовите материал в газету, то не задаете вопросы по какой-то расплывчатой теме. От меня журналист требует цифр, фактов, описания эпизодов, которые можно оцифровать. Чтобы человек мог на них среагировать — как на тест.
Один известный политический деятель сказал мне, что ЕГЭ — это "угадайка ". Но вспомните фильм "Миллионер из трущоб", который все с большим восторгом смотрели. Герою не верили, что он может знать ответы, и решили, что это жулик. Но главная идея, на которой построен весь фильм: угадать невозможно. Я был математиком "в предыдущей жизни" и знаю, что это так.
Мы сейчас ругаем ЕГЭ, сравниваем с прежней системой… Но давайте вспомним, сколько у нас было проблем по поводу самодуров учителей или преподавателей в приемных комиссиях. Я уж не говорю, что людей просто отрезали по анкетным соображениям, как у Высоцкого: так заровняли, что не надо хоронить. Я знаю случаи, когда люди после разговора с экзаменатором не могли всю жизнь оправиться от унижения и обид, которые были специально нанесены.
Нет идеальной системы проверки знаний. Когда я докладывал Дмитрию Анатольевичу Медведеву о результатах ЕГЭ, он сказал одну очень важную вещь: мы приближаемся к европейской системе, когда поступление в вуз становится проще, но зато ужесточается система контроля во время учебы.
- Может быть, имеет смысл вводить ежегодные переводные экзамены?
Сегодня в большинстве регионов вводят так называемый единый региональный экзамен — для перевода из 9-го в 10-й класс. Проблемы тут есть. Ведь контрольно-измерительные материалы, или КИМы (именно их в народе называют тестами, хотя это не совсем тесты), — сложная вещь.
Когда мы пишем просто вопрос в билет, то подразумеваем, что учитель
задаст уточняющие вопросы, как-то сможет проверить знания. А когда вы
формализуете экзамен, то вы должны сформулировать вопрос так, чтобы ответ был
однозначный. Он должен действительно выявлять знания, умение мыслить — и при
этом обязан очень четко укладываться в школьную программу.
Также он должен ранжировать знания, чтобы человек, который знает не просто хорошо, а очень хорошо, имел возможность проявить себя и получить более высокий балл. Но и тот, кто знает не очень хорошо, тоже должен иметь возможность показать, что не бездельничал в школе и имеет базу.
- Насколько реально оценить по первым результатам уровень коррупции в системе образования?
Результатов еще нет. Есть некоторые сигналы, которые дали нам огромную пищу не только для размышлений, но и для дальнейших действий.
Например, резко возросло количество инвалидов, поступающих в вузы. Причем инвалидность была им дана в декабре 2008 года и заканчивается 1 сентября 2009-го, но это инвалиды-льготники. Сейчас мы собираем эту информацию и ознакомим с ней Татьяну Алексеевну Голикову (министр здравоохранения и социального развития. — "Газета"). Так что у нас будет возможность целенаправленно разобраться с этим.
- То есть ситуацию можно исправить?
С моей точки зрения, хитрости абсолютно бессмысленны. Ведь человеку предстоит учиться в вузе. У нас в этом году есть договоренности с вузами о том, что они достаточно жестко будут подходить ко всем, кто поступил "не совсем в рамках стандартных процедур", назовем это так.
- Какие еще проблемы выходят на первый план?
Главная проблема не в том, что трудно найти место для учебы, а в том, что мало студентов. А будет еще меньше. С демографической точки зрения 2006 год был хорошим — 1,3 млн. выпускников. В этом году их уже примерно 880 тыс., в 2012 году, по нашим оценкам, будет всего 730 тыс.
Можете себе представить, что это значит для вуза? Ведь студенты — это рабочие места для преподавателей. При этом процент сильных, способных, мотивированных на учебу выпускников не растет. Это означает, что вузы могут остаться без студентов.
- Каковы предпочтения абитуриентов при выборе области знаний?
Мы обсуждаем проблемы поступления, говорим о том, как отобрать людей, например, на юрфак МГУ, а что значительное число инженерных вузов остается без студентов — не обсуждаем.
У нас огромное количество востребованных специальностей, необходимых для развития экономики. Свидетельства ЕГЭ могут быть разосланы в 20 вузов, и уже сейчас мы видим, что в технических вузах нет такого, чтобы конкурс превышал 10 человек на место, скорее лишь двое-трое на место.
- Для вашего ведомства результаты единого госэкзамена, наверное, могут быть ценны и как исследовательская информация?
Благодаря ЕГЭ мы сегодня имеем возможность получить полную картину того, что происходит в сфере образования. Картину, которой никогда не имели: она не выявлялась ни с помощью статистики, ни с помощью исследований. Это первый и, может быть, важнейший результат.
На его основании мы можем делать выводы и принимать решения: как модернизировать систему образования, кому помогать, где и как бороться с коррупцией.
- Как обстоит сегодня дело с инициативой о введении в школьный курс основ православной культуры? Звучат, например, предложения ввести знания о религиях в существующий предмет "мировая художественная культура".
Конечно, образование должно быть светским. Но в чем здесь проблема? Представители Русской православной церкви соглашаются с этим, в их словах есть здравый смысл: нельзя, чтобы сама идея православия как части культурной традиции преподавалась с позиции "все это — мифология". Если человек рассматривает православие не как собрание мифов, а как некую систему духовных ценностей и идей, то для него может быть неприемлемым, что такой подход изначально отметается.
Категорически нельзя вбивать детям в голову, что мы все созданы из ребра и так далее. Но некорректно и продвигать идею о том, что религия придумана для того, чтобы одурманивать людей.
Это проблема точно не школьная, это философский вопрос, грань очень тонка.
Сразу возникает вопрос: как преподавать? Первое — однозначно решено, что такие предметы могут быть только светскими. Второе — преподаваться они должны все-таки комплексно, без отдельного выделения православия.
Человек должен с позиции светского образования получить в школе представление хотя бы об основных религиях, которые существуют в стране. Причем именно с точки зрения их взаимосвязи, связи с историей и культурой России и мира, того, как они влияют на различные мировоззрения.
Мы договорились, что должны работать с представителями всех конфессий. Сейчас обсуждаем вопрос о том, что в качестве первого шага должны быть написаны светские учебники, в которых культура и история православия и других религий подавалась бы не с атеистических позиций.
Писать их, по-видимому, должны все-таки светские авторы. И начать надо с того, чтобы были написаны не учебники для школьников, а книги для учителей. Потому что необходимо понять, кто эти вещи может преподавать. Наша задача — дать людям определенные знания, чтобы они сами, без давления смогли определиться в своем мировоззрении и при этом иметь определенную духовно нравственную основу.
Самое главное — не создавать вокруг этого конфронтационного поля. Эпоха крестовых походов, конечно, прошла, но психологически у нас от этого еще кое-что осталось.
- Складывается впечатление, что с введением ЕГЭ коррупция из вузов переместилась на другой уровень — в школы, в пункты сдачи. Наши читатели пишут о конкретных примерах в регионах, называют размеры взяток за хороший результат...
Коррупцию уничтожает не тот или иной инструмент, а общественное отношение к ней. Чем хорош ЕГЭ: все нарушения видны гораздо лучше.
Сегодня мы обладаем базой данных, которая дает возможность увидеть результаты с каждого пункта сдачи экзаменов. Вузовское сообщество выступило с инициативой проанализировать результаты первых сессий и сверить их с результатами студентов, поступивших по результатам ЕГЭ и олимпиад.
ЕГЭ хорош тем, что он дает возможность бороться с коррупцией, не ограничиваясь только приемными экзаменами.
Главная проблема — в отношении общества к коррупции. Ведь эти люди обманывают не государство, они обманывают наших же сограждан. Я хочу, чтобы все это понимали. И у нас есть возможность опубликовать списки таких людей, которые несправедливо получили высокие оценки по ЕГЭ, получили справки, которые позволили им поступать без конкурса. ЕГЭ позволил сделать этот вопрос публичным.
- Не секрет, что практикуются "экзамены" и при поступлении в школу, хотя это и незаконно.
Мы законопослушные люди и закон нарушать не имеем права. Проблема существует. Она не в том, что есть какие-то блатные школы, готовые отсечь одних ребят и принять других.
Проблема в том, что есть школы, в которых просто очень сложно учиться. Должна быть продумана система, которая позволяла бы не травмировать детей, которые, попав в школу, через полгода понимают, что не справляются.
Какие варианты? Есть понятие " предшколы " . Ребят приводят в образовательные центры. Там проверяются способности детей, их возможности. За год родители определяют, какая школа подойдет их ребенку.
- Время от времени появляются разного рода предположения, что в школе будет 12 классов. Правда ли это?
Этот слух очень давно ходит. Несколько раз звучали предложения по образовательным моделям. Обычно при этом ссылаются на европейский опыт, где в основном 12 классов. У нас сегодня таких планов нет.
- Много ли тех, кто провалил ЕГЭ?
В этом году 30 тыс. человек не получили аттестаты. И сегодня директор понимает, что пусть лучше учитель ставит двойки; хуже будет, если его ребята провалят ЕГЭ. Это еще один довод в пользу экзамена.
Один очень уважаемый московский директор сказал мне: "Вы знаете, что я противник ЕГЭ, хотя не боюсь его. Но недавно к нам присоединили еще одну школу, ученики которой раньше получали четверки-пятерки, а у меня оказались двоечниками. А я им говорю: нас впереди ждет ЕГЭ, и я должен ужесточать требования".
Если директор разрешает учителям ставить двойки в процессе учебы ради того, чтобы на аттестации двоек не было, все нормально. Правда, при этом на него обижаются родители.
- Продолжается подготовка новых образовательных стандартов для высшей школы. Когда по ним начнут учиться?
Должны начать с 1 сентября следующего года. Часть стандартов уже принята, другие дорабатываются. Есть совет по стандарту, в который входят представители самых разных сообществ — вузовского, академического, представители работодателей. Этот совет в результате даст те предложения, которые, скажу с долей юмора, я вынужден буду утвердить.
Считаю, что мы должны достаточно далеко продвигаться по пути общественного обсуждения, но в конце концов кто-то должен взять на себя ответственность и сказать: будем делать так.
Прошло широкое общественное обсуждение, мы привлекли большое количество экспертов из разных областей знаний. Нельзя гарантировать, что эти стандарты будут идеальными. Но я думаю, что они будут все-таки существенно лучше прежних.